Нейрохирург, обвиненный в смерти школьницы: Я считаю, что ребенок умер по другой причине

1 сентября 2021 года суд признал заведующего нейрохирургическим отделением детской областной больницы Петра Литвиненко виновным в смерти 15-летней школьницы из Гусева Ангелины Р. Сама трагедия произошла в феврале 2019-го. Ангелина умерла в приемном покое психиатрической больницы поселка Прибрежного. Перед этим ее возили из больницы в больницу целый день. Сначала обследовали в стационаре детской областной, откуда направили в психиатрическую больницу на улице Невского, а затем в Прибрежный. Диагноз был поставлен лишь после смерти.

Суд освободил Петра Литвиненко от наказания в связи с истечением срока давности. Сторона погибшей девочки не согласилась с таким решением и намерена его обжаловать. Сам врач продолжает настаивать на своей невиновности, о чем и рассказал в беседе с «Комсомолкой».

«Меня сделали крайним»

— Хотя Центральный районный суд Калининграда признал вас виновным в совершении преступления по статье «Причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей», многие пользователи соцсетей считают этот приговор слишком мягким. Но вы же с этим не согласны?

— Мягкий приговор?! Да этот приговор запрещает мне к детям подходить! Со взрослыми, правда, могу работать. Но виновным себя не считаю, с решением суда не согласен.

— Вы по-прежнему являетесь заведующим отделением нейрохирургии, врачом-нейрохирургом детской областной больницы?

— Я оттуда уволился. И сейчас сосредоточен на том, чтобы подготовиться к обжалованию приговора (дата разбирательства пока не назначена, предварительно — в конце ноября. — Ред.).

— Ваше увольнение связано с уголовным делом?

— Корни — да, из всей этой истории. Ни следствие, ни суд не учитывали действия других специалистов, служб, медицинских учреждений, в которые обращались за помощью Ангелина и ее мама. Рассматривалась лишь одна версия, согласно которой виновен только я. Могу сказать, что еще на этапе предварительного следствия я столкнулся с давлением со стороны руководства регионального управления СКР. И мое увольнение — также следствие позиции администрации больницы, которая явно не заинтересована в том, чтобы я продолжал оказывать помощь детям.

— Пока длилось следствие и суд, вы продолжали работать в детской нейрохирургии. Кто-то из родителей пациентов отказывался именно от вашей помощи после случившегося с Ангелиной?

— Ни одного такого случая! Напротив, я чувствовал от них поддержку. Кто-то даже говорил, что это уголовное дело — недоразумение, ошибка, что следователи обязательно во всем разберутся. Если честно, я сначала тоже так думал. Мне коллеги говорили: почему ты к следователю без адвоката ходишь? А я уверен был, что адвокат мне не понадобится.

«С диагнозом не согласен»

— Известно, что сердце у Ангелины оказалось нездоровым. Как получилось, что лечащим врачом кардиопациента стал нейрохирург?

— Мне позвонила педиатр из Гусева, сказала, что в нейрохирургию будут направлять такую-то девочку с подозрением на опухоль в позвоночнике. Мы сделали ей КТ головы, шеи — все чисто, КТ позвоночника — чисто. Лично я добивался проведения МРТ с контрастом. В тот момент аппарат в нашей больнице не работал, нужно было девочку везти в БСМП. Пригласил главного врача детской облбольницы. Он приходил, общался с Ангелиной, осмотрел ее, согласился с тем, что надо везти ее на МРТ. По результатам обследования — также все чисто, опухолей нет. То есть я сразу как нейрохирург исключил какие-либо патологии. Когда она к нам поступила, выяснилось, что у нее три недели рвота. Педиатр из Гусева об этом мне не говорила. Девочка сильно похудела. У нее была слабость, ходила с поддержкой. Я ей сразу назначил капельницы, поддерживающую терапию, потому что не мог понять причины многократности рвоты. Когда опухоль по линии нейрохирургической, у больных другие проявления.

— Кто еще из врачей осматривал Ангелину?

— Педиатр. Сказал, что нужно исследовать на наличие онкологии. Еще один врач написал в заключении, что необходимо исключить кишечную непроходимость. Хирург осмотрел и сказал, что ничего по своему профилю не увидел.

— Почему Ангелину повезли из детской областной больницы в психиатрическую больницу на Невского, затем — в Прибрежный, где она и умерла?

— Первый раз о том, что Ангелине нужна консультация психиатра, я услышал от гусевского педиатра. Девочку смотрела и наш психиатр, заключение было однозначным: необходимо лечение. Но те препараты, которые ей были показаны, могли выдаваться только в специализированном медицинском учреждении.

— Вы не согласны с результатом судмедэкспертизы, согласно которому девочка умерла от заболевания сердца?

— В медкарте Ангелины нет ни одной жалобы, указывающей на развитие такого заболевания. Я считаю, что ребенок умер по другой причине. Признаки указывают на то, что у девочки были серьезные проблемы с кишечником, что и привело к истощению сердечной мышцы.

— Хирург, который смотрел Ангелину, давал показания в суде?

— Мой коллега умер от коронавируса до того, как начались слушания по делу.

«Я драил полы и мечтал оперировать»

— Говорят, что у вас стремительно развивается карьера, есть большая поддержка в медицинских кругах…

— Давайте я просто расскажу, как оказался в детской областной больнице. Отец, мама, бабушка у меня педагоги, дед — врач-уролог. К слову, он не очень одобрял мой выбор направления — детская нейрохирургия. Когда я учился в Оренбургской медицинской академии, на втором курсе устроился на работу санитаром в отделение нейрохирургии, ухаживал там за тяжелыми больными. Нам разрешали работать медбратьями только на пятом курсе, если сдашь специальный экзамен. И я его сдал. И не только полы драил, но и просился на операции. Во мне уже тогда решение созрело, я хотел стать именно нейрохирургом. В 2013 году окончил академию, после два года в ординатуре на кафедре нейрохирургии Санкт-Петербургского мединститута имени Мечникова. Параллельно работал медбратом. Позднее — нейрохирургом в отделении детской нейрохирургии в Российском нейрохирургическом институте имени профессора Поленова. В 2018 году окончил там аспирантуру. Мой друг из Калининграда однажды пригласил меня в гости. Я приехал, мне здесь очень понравилось. И вскоре меня пригласили работать нейрохирургом. Сказали, зарплата будет невысокая, но дадут жилье, что я смогу оперировать, обещали помочь с оборудованием. Я согласился. Когда приступил к работе, в отделении лежало 5-6 человек. А сейчас там по 15-20 детей.

— В деле врачей Сушкевич и Белой у защиты не получилось ввести в судебный процесс экспертов — неонатолога, токсиколога, реаниматолога, которые бы прояснили многие спорные моменты в уголовном деле. В вашем случае суд принял во внимание мнения специалистов, вам это помогло?

— Да, это очень помогло. И я не виновен в смерти Ангелины.

Оригинал статьи на сайте Комсомольской правды