Урбанист: ТОС — это переосмысление традиций и шаг в будущее города

Чем живет современный городской двор, нужна ли подросткам дворовая культура, что такое ТОС и как из сообщества во дворе вырастить проекты благоустройства, стартапы для бизнеса и новые кадры для предприятий? Об этом, а также о проблемах инфантильных горожан поговорили с экспертом, методологом Калининградского Института Урбанистики, Святославом Муруновым.

— Святослав, расскажите, пожалуйста, что такое вообще городская, дворовая культура?

— Я бы говорил вообще о городском укладе. У нас есть города, в которых мы живем, но что такое быть горожанином нас никто не учит, это складывается естественным путем. В городах, где есть дореволюционная история, где в советское время было очень много интеллигенции, городская культура самовоспроизводится. Это как раз те нормы и практики, часто неформальные, язык, названия, традиции, которые создаются силами городского сообщества, и которые при смене администрации не исчезают. И это очень важный момент: городская культура более сложная, чем административные системы управления.

С другой стороны, система расселения в советское время была построена таким образом, что в городах оказалось очень много не горожан. Кстати, в Гусеве мы работали с одним двором и увидели, что целый дом — это люди, которые переселились из закрывающегося поселка. Люди, которые в принципе жили другим укладом, другой культурой. Здесь очень важно сказать, чем деревенская культура в корне отличается от городской. Деревенская культура держится на живых традициях. Там нет названий, вывесок, нигде не написаны правила, но люди знают: кто где живет, как что называется, как себя можно вести, а как нельзя. В деревне очень важен фольклор, важны традиции, общие песни, общие праздники, взаимовыручка. Важно даже какой забор! Я всегда объясняю студентам: вот смотрите, сейчас, когда деревни и поселки закрываются заборами — это вообще не деревенский уклад. В деревне очень важно иметь палисадник, потому что палисадник — это не что иное, как твоя «социальная сеть». Если у тебя цветы не политы, я к тебе захожу и спрашиваю: «А что у тебя случилось?» — то есть «ты давно не обновлял свой палисадник». Деревня живет живой культурой, а город наоборот — текстовой. Из-за разницы культур, разных правил, важно иметь именно текстовую культуру, описанную, формализованную, важно уметь ее считывать, уметь ей следовать и уметь еще участвовать в ее создании.

В чем проблема, например, дворовых территорий? Никто после развала Советского Союза жителей не познакомил. Никто не собрал людей и не сказал им: ребят, давайте выработаем совместные правила общежития. Город строится на том, что люди разные, разных взглядов, культурных практик, происхождения, социальных укладов. Но если мы в городе живем, мы начинаем договариваться о том, что значит жить в городе. У нас появляется текстовая культура, городской устав, день города. Это очень важный праздник. Это ведь не просто сцена, шарики, салюты, это не просто мы взяли и формально отпраздновали. Это инициация новых горожан. То есть на дне города существующие горожане, держатели городской культуры, новым горожанам, детям, которые подросли, или людям, которые приехали, транслируют: это можно, это нельзя, наш город про это. Чувствуете разницу?

Городская культура строится на том, что это не только большое количество институций. Все считают, что за культуру должен отвечать департамент культуры, вот есть у нас департамент культуры — и пусть он культурой и занимается. И это даже не советский подход, потому что в советское время культура была общим делом, просто были еще ответственные институции, которые сшивали идеологию культуры. Поэтому сейчас у нас получается, что за культуру в городе как бы никто не ответственный. По факту. Люди ругаются матом, подростки сидят в смартфонах, пенсионеры ругаются на подростков, во дворе может быть мусор, а может быть чисто. Вот эти вот все проявления культуры в практике — они являются общей болью. Все считают, что за все должна отвечать администрация. Но мэр не живет в вашем дворе, в вашем доме. Это не его дети во дворе мусорят, матерятся, это не его бабушка посылает их куда подальше. Вот ваша культура. Потому что культура является проявлением мировоззрения, картины мира. То есть я понимаю, что такое город, я знаю, что город это действительно сложная система, и я должен и свои правила понимать, и другим объяснять, и еще играть в общие правила. Поэтому у нас городская культура только-только начинает формироваться. И даже понятие двора нужно переосмыслять.

— В нашей реальности сейчас, когда все завязано на он-лайн общение, на электронные гаджеты, насколько живая городская культура людям нужна и интересна, и не будет ли ее создание выглядеть как насаждение сверху? Ведь все насущные вопросы сейчас решаются в домовых чатах, при этом в лицо друг друга даже знать не обязательно соседям.

— В Гусеве в том числе в анкете горожанина есть вопрос: «Кем из ныне живущих горожан вы гордитесь, кем вдохновляетесь?» Чаще всего встречается ответ: «Никем, не знаю таких». Потом идет список местных чиновников, местных активистов, местных культурных деятелей. Это говорит о том, что человек потерял свои референтные группы, для него лидером мнения является либо какой-то блогер, либо какой-то уже умерший человек, или его семья, либо он сам. «Я сам себе хозяин», — и все. Это говорит о том, что у нас произошло очень серьезное культурное расслоение, культурная дефрагментация. Каждый в своем локусе крутится и вертится. Это первое.

А второй момент в том, что за счет виртуализации собрать сообщество не получается. Потому что сообщество — это живые практики. В виртуальном пространстве, в чате домовом, мы обидели человека и не почувствовали, что мы его обидели, потому что мы не видели его реакцию. Вживую, когда мы собираем людей на встречу, на воркшоп, уже очень тяжело сказать человеку какую-то гадость. Потому что ты понимаешь, что у твоего оппонента изменится лицо, он немножко побелеет, и ты, как негодяй, получишь обратную реакцию живой системы. На этом строится как раз формирование сообщества. Была иллюзия, что сообщество можно сформировать виртуально. Нет. Как мы проверяем, реально ли существует сообщество? Когда случается что-то, не дай Бог, ЧС, люди, которые знают друг друга вживую, намного быстрее друг другу помогают. Потому что у них есть практика живого общения. И другой момент: передача опыта между поколениями, передача городской культуры, невозможны через чат. Нельзя просто написать: «Мы в свое время вот так делали». Ты выйди и покажи, как ты разжигала самовар, как вы играли в городки, как вы вместе что-то ремонтировали. Чтобы новый человек, подросток, переехавший, увидел, что оказывается так можно, оказывается можно вживую что-то сделать и это будет нормально. Без живого общения общество начинает деградировать.

При этом возникает иллюзия, что информации становится много. Информации много, а знаний и опыта все меньше и меньше. У нас отложенное взросление. То есть если в наше время человек в 14 лет уже был личностью, он знал, что такое хорошо, что такое плохо, какой он, свои сильные и слабые стороны, он во дворе, за счет дворовых игр, социальных практик, практики в школе осознавал себя как личность. Сейчас психологи говорят, что подростками заканчивают быть в 27 лет, и то не все. Почему? Потому что человек сидит в иллюзиях, что он получает какую-то информацию, какой-то опыт. Но реальный опыт он не получает. Реальный опыт можно получить только в практике. Сообщество — это труд. Людей надо познакомить, вытащить из них их боль и с этой болью сделать генерацию идей, а потом еще сказать: «Друзья, кто и за что будет отвечать?» Потому что двор — это ответственность, это не просто ваши хотелки.

Самая большая ошибка, которую допускает депутат, приходя во двор — он спрашивает: «Ребят, а что вы хотите?» Нельзя так спрашивать. Вы не мама, чтобы спрашивать «чего вы хотите». Вы депутат, делегат этого сообщества и должны понимать, что любое желание этого сообщества прилетит ему в качестве платежей в управляющую компанию, ответственности за эксплуатацию. Чувствуете разницу? Можно спрашивать кто вы, как вы живете, изучать уклад, кто у нас там собрались: крестьяне, колхозники, заводчане, советские герои и так далее. Осознают ли они, что любой объект, любой регламент — он к ним бумерангом прилетит. Поэтому с этой точки зрения отсутствие живых практик приводит к тому, что доверие падает, люди друг друга не знают.

Также отсутствие живого общения приводит к тому, что у людей возникает агрессия, потому что время идет, жизненный цикл идет, а ничего не меняется в его жизни. Поэтому он берет и начинает жаловаться в администрацию, просто так. Если посмотреть из каких дворов больше всего приходит неадекватных жалоб, мы будем понимать, что люди там свое жизненное время тратят впустую, вместо того, чтобы выйти самим пообщаться, поговорить, сгенерировать какое-то техническое задание. Они даже слова такого не знают — техническое задание. Они думают, что все это должна делать администрация, либо депутат. Поэтому у нас идет деградация социальных практик при увеличении информационного объема правил, законов, программ и так далее.

Причем государство сейчас создало следующую ситуацию: очень много программ поддержки, реального обеспечения деньгами. Минфин со своим инициативным бюджетированием, Минстрой с программой комфортной городской среды, Минсельхоз по развитию сельских территорий — и во всех этих программах эксперты, которые их писали, не дураки, они понимают, что на том конце программы должна быть инициативная группа. А если вы друг друга, живя в одном дворе, не знаете, то где вы соберете инициативную группу? Потом нужно заявку оформить. В чем сейчас затык администраций? Ресурсов федерация выделяет много, а проектных команд, проектных групп, которые способны что-то полезное для города затащить — их нет. Потому что никто не занимался людьми, никто не занимался осознанием того, что двор — это первый социальный институт города. Во дворе ребенок или недавно переехавший человек впервые сталкивается с понятием общественное пространство — то есть пространство общего пользования, публичное пространство, где я могу представлять свои интересы, либо узнать интересы и культуру других.

— Существует недавно появившаяся форма — территориальное общественное самоуправление, в Гусеве в том числе организован ТОС «Сигма». Можете поделиться, на ваш взгляд, что у них сейчас должно быть основным направлением? Как им себя нужно развивать, чтобы эффективно действовать, чтобы можно было привносить какие-то решения в свой двор и дальше в город?

— Инструмент ТОС — это мощный инструмент. Федеральный анализ показывает, что муниципалитеты перегружены. Условно говоря, люди жалуются, но основная проблема городов — это не нехватка ресурсов. Основная проблема городов — это очень инфантильные люди. «Вы нам должны, мы платим налоги, вот давайте нас тут развлекайте и нам стройте», — вот это все инфантилизм, и он сейчас критическую массу набрал. Мы в этом сами виноваты: мы долгое время пытались такими, знаете, геройскими проектами людям причинить добро. ТОС — это системный подход. То есть создать законодательную базу для того, чтобы люди, живущие вместе, у которых есть общее пространство: улица, двор, сквер, чтобы эти живущие вместе люди могли научиться хотя бы чуть-чуть с самого начала управлять этой территорией. Кризис управляющих компаний, неплатежи, кризис проектов, где что-то начинает делаться, а жители оказываются против, заключается в том, что жители не объединяются, не берут в управление территорию, и дальше с ними выстраивать взаимодействие невозможно. Толку-то от того, что Гусев выиграет кучу денег на благоустройство дворов? Когда начнется реальная практика, во двор придет проектировщик, то выяснится, что одна бабушка хочет здесь клумбу, а мужчина скажет: «Заасфальтируйте мне тут все — парковать негде машины», — а пацаны скажут: «Вообще как бы двор это детство, дружба, нам бы здесь домик на дереве», — и все, проектировщик плюнет и уйдет. Деньги по дворам не выбирает никто в стране, потому что никто не хочет связываться с людьми на территории дворов.

ТОС «Сигма» возник именно как дворовая практика. Мы изначально разговаривали с вашей администрацией и надо отдать ей должное, они точно поняли, что нужно начинать с самых сложных тем. А сложная тема — это формирование дворового сообщества. Мы сформировали и показали, что во дворе есть люди с пассионарной позицией, которым не все равно. Во-первых, конечно, это многодетные мамы. Вообще женское начало сейчас в социальном проектировании и в городских проектах одно из самых мощных. Женщины видят своих растущих детей и сильнее за них переживают. Во-вторых, они хотя бы могут эмоциями делиться, в отличие от мужчин, которые: «Все нормально, мы прорвемся…» — такие бронзовые чуваки. Нужно проговаривать то, что тебе не нравится. Поэтому я верю в сообщества, которые формируются женским началом, эмоции и разговоры могут помочь старту. Они могут потом помешать развитию, все может остаться на уровне разговоров, но женщины более проактивные, этому надо отдать должное. В ТОС «Сигма» именно так. И подростки, потому что новые поколения устали уже от телефонов. А мы им альтернативы не предлагаем, мы им говорим: «Иди, займись чем-нибудь». Чем? Покажи пример! Фестиваль дворовых игр показал переосмысление старых игр, где взрослые не просто тебе дают канат, а вместе с тобой играют. Нас во дворах учили старшие поколения, вместе с игрой мы перенимали правила поведения, еще что-то изучали. Нужно перезапустить это детство во дворе. Мы, взрослые, думаем, что детство — это детская площадка. Но это не так. Детство — это социо-культурные практики, которые разные поколения проживают вместе с целью передачи первичного опыта и ценностей: можно, нельзя, хорошо, плохо. Если вы думаете, что детская площадка сформирует вам детство и ребенка, вы сильно ошибаетесь. Это первый момент.

Второй момент — это сам двор. Если он сложный, как нагромождение разных функций, то единственный способ его изменить — это всем договориться, сформировать техническое задание. И когда мы формировали ТОС «Сигма», после воркшопа, где мы строили беседки, которых не хватало подросткам, показав, что двор может быть современным, не за какие-то безумные деньги, а самодельным, но современным, когда мы формировали с ними обратную связь, мы сформировали еще и техническое задание. Как двор может меняться, исходя из общих интересов: и парковки, и площадки, и сушилки, и места для пенсионеров тихие, и места для активных жителей. Это пример того, что ТОС может выступать заказчиком. Если ТОСа нет, то любая администрация не сможет, к сожалению, реагировать на очень противоречивые жалобы либо предложения отдельных личностей.

Объединитесь, если вы хотите, чтобы ваш двор был благоустроенным, объединитесь, сформулируйте техническое задание, напишите свой пользовательский опыт. Причем не в формате: «Я хочу детскую площадку», — а напишите: «Я мать троих детей, такого-то возраста, я хочу, чтобы мои дети проводили время во дворе так-то летом и зимой, я бы хотела сама во дворе проводить время с женщинами, нам нужно во дворе место для встреч, для проведения собраний». Вот ваше техническое задание. Чувствуете разницу? Не «дайте мне то, дайте мне это, хочу то, хочу се». Это не сбор хотелок, а сбор сценариев. Причем выяснится, что бабушка-пенсионерка в инвалидном кресле хотела бы в окно смотреть, как дети играют во дворе и ей очень нравится, что дерево колышется перед окном. А мужчины хотели бы что-то делать с пацанами, им хочется с детьми проводить время и им тоже нужна площадка. Не всю же жизнь сидеть в пиццерии или по парку молча гулять.

Для нас ТОС — это способ проживания и восстановления сложной городской культуры через перезагрузку дворового сообщества. Очень разного дворового сообщества: четыре поколения живут вместе, четыре поколения с таким разным мировоззрением, таким разным языком, что соединить их вместе будет сложно. У ТОСов для этого есть разные практики: культурные, социальные: игры, взаимопомощь, поход в гости, обмен опытом; пространственные практики: благоустройство двора, посадка растений, совместное украшение двора к праздникам, проектирование въездов во двор, уборка лишних заборов. Сейчас для ТОСа «Сигма» очень важна компетенция комьюнити менеджера, которой не хватает. Потому что мы (Институт Урбанистики — прим. ред.) внешние участники. И очень важно, чтобы появились люди, которые без нас могут организовать встречу, провести анкетирование, собрание, на этом собрании сделать нормальный протокол технического задания, и еще понимают с кем дальше, с депутатом  или с каким-то департаментом, взаимодействовать. Важно погрузить эти компетенции в разные возрастные группы для того, чтобы они сами начинали всю эту движуху проводить.

Наша гипотеза: все люди разные, объединить их можно в перспективе, когда они все получат пользу от этого объединения, увидят, что это реально работающий механизм. Но сформировать клубы по интересам, сделать какие-то микро-события, восстановить дворовые игры, дворовые практики, например, обмена, маленький фермерский рынок, маленькая ярмарка, поход в гости, социальные практики, связанные с помощью менее защищенным, так называемым хрупким социальным группам, можно постепенно уже сейчас.

— То есть Институт Урбанистики и его эксперты выступают как наставники?

— Да, как наставники, как методологи, и мы показываем пример. Потому что если бы мы просто прочитали лекцию: «Ребята, вот вы можете во дворе выйти и что-то сделать», — ничего бы не случилось. Поэтому приезжаем, берем с собой пилу, самовар, городки и показываем, что двор может быть вот таким. Не просто: «Отойди, я сам все сделаю», — а: «Давай попробуем!» Да, кто-то что-то сломает, но я понимаю, что цель не сверло сломать либо сделать нормально, а чтобы человек впервые прочувствовал свою полезность для общества. Чтобы он увидел благодарность какую-то, удивление: «О, ты сам сделал эту будку для собак?» Конечно, кривенько, косенько, но он сам сделал, он домой придет и скажет: «Мам, я во дворе построил будку для собак!» И мама ему скажет: «Сынок, да ты у меня не бандитом растешь, а нормальным человеком». Мы четко почувствовали во дворе, что мужского примера очень мало, и мужчин ниоткуда не взять, с космоса они не упадут. Поэтому нужно сейчас перемешиваться тем социально-культурным группам, которые в городе есть, вот городские системы должны научиться в эту дворовую игру, в эту дворовую практику.

— Получается, это не должна быть одна какая-то замкнутая система, они должны между собой сотрудничать и делиться опытом?

— Исключительно. В Калининградской области есть целая сеть общественно-культурных центров в Нестерове, Советске, Озерске, Светлогорске, Калининграде, и когда команда к команде приезжает в гости — переопыляет этот опыт. Мы рассчитываем, что в Гусеве появится несколько дворовых сообществ, каждое по-своему будет чем-то интересно, и их что-то будет объединять.

На переулке Павлова очень хорошо зашел просмотр фильма. Причем смотрели мы там «Вождь краснокожих», и подростки смотрели этот фильм все вместе — он есть на всех площадках, но почему я дома не хочу смотреть? Потому что мне нужна реакция других людей, а во дворе — это вау эффект. Понимаете? Ну что, тяжело было нашим взрослым людям во дворах скинуться, купить этот проектор и экран и по выходным смотреть кино в теплую погоду? Они скажут: «А почему я должен это делать?» Но тебя ведь волнует, что подрастающее поколение курит вейпы и ничем не занимается? Ты переживаешь, что когда ты станешь пенсионером, они у тебя шапку отнимут или налоги платить не будут, и медицина упадет, потому что кто из них будет работать, кто из них будет платить НДФЛ? И потребительское отношение к городу у нас превышает все допустимые возможности. То есть любая администрация, какая бы толковая она не была, а я работаю и с городами-миллионниками, любая администрация жалуется на одно и то же: люди сели на шею. Люди свесили ножки, жалуются в прокуратуру, люди знают, кому жаловаться, но люди сами ничего не умеют делать. И научить их можно, только если они начнут организовываться сами. Невозможно прийти и сделать за них — это важный момент. Потому что это ваши дети, это ваша культура общения, это ваше будущее двора.

— А для города в целом какие перспективы? И как это может распространяться во времени?

— Если мы сейчас интенсивно начнем с Гусевом, если появится несколько ТОСов, во-первых, мы будем наблюдать социальные эффекты. Очень важно появление конструктивной самостоятельности. Поэтому нужно смотреть: ТОС сформировался и начинает сам участвовать в грантовых конкурсах, проводить какие-то события, то есть создает добавочную ценность для города, либо он сел на шею и просит у администрации, выбивает «развлекайте нас». ТОС — это такой вот партнер городской администрации. И администрации станет тогда интересно.

Если администрация начнет проектировать какой-то городской парк, предположим, а у этого парка три ТОСа? Эти ТОСы могут стать активными участниками проведения анкетирования, сбора людей, и техническое задание будет выглядеть не просто как «благоустройте дорожки, сделайте лавочки», а будет еще входная группа, туалет, коворкинг и кофейня — то есть возникнут более сложные сценарии.

ТОС, в отличие от других форм самоуправления, может заниматься не только и не столько благоустройством — ТОСы могут открывать совместные бизнесы: магазинчик для самих себя, прачечную, детский центр, подростковый клуб — объединяйтесь, скидывайтесь, берите в аренду, либо берите общедомовую собственность и превращайте ее в какую-то функцию. ТОС имеет право, получая финансирование через инициативное бюджетирование, запускать функции, которые нужны сообществу. А чем разнообразнее будет становиться город, не только с точки зрения больших городских функций: вот у нас есть ФОК, есть большая площадь, но и с точки зрения локального пространства, тем больше шансов у него привлекать новых специалистов. Всем предприятиям нужны кадры. И если я понимаю, что здесь есть двор, соседи общаются, подростку есть чем заняться, он будет не один, а в каком-то клубе, — то я, как приехавший человек, быстро ассимилируюсь и мне, конечно, выгоднее сюда переехать, чем в другой город, где меня ждет только квартира, четыре стены, Wi-Fi и все. Чувствуете разницу?

— То есть это еще и повышает престиж города?

— Конечно. Причем привлекательность не средствами маркетинга, не логотип мы меняем, а запускаем реально работающий сарафан: а в Гусеве вот так, я жил во дворе, там вот так. Появляется практика культурная, появляется городская культура, которая по-другому начинает позиционировать Гусев как место для жизни в нашем калининградском социуме.

Второй момент в том, что ТОСы могут стать партнерами в городских проектах. Например, мы с МЧС сейчас обсуждаем программу проведения тренировок ГО и СЧ с местными сообществами. И практика МЧС показывает: если люди друг друга знают, то скорость спасения намного выше, чем там, где люди друга не знают и знать не хотят, и все ждут индивидуальной помощи, либо вообще друг перед другом вредничают. Там, где люди социально не взаимодействуют, системные риски резко возрастают.

А можно обсуждать историю с предпринимательством. Наш опыт показывает в Светлогорске, в Советске, как только люди начинают общаться, повышается уровень доверия внутри комьюнити, и часть этих людей начинают свое хобби превращать в бизнес. Потому что первые заказы сделают участники сообщества: «Классно ты шьешь, Наташа, давай открывай ателье, скинемся тебе на швейную машинку. О, Алена, ты такие печешь пироги, давай кондитерский цех открывать!» В сообществе это сделать намного проще и быстрее, чем когда ты ходишь на конкурсы, он-лайн курсы и никак не можешь стартануть. Это должно повысить и предпринимательскую активность, причем не абстрактную, когда все станут коучами и психологами, а реальный сектор экономики: производить одежду, питание, мебель и что-то еще.

Третий момент это сложная городская культура, городские практики. Например, праздники, день города. День города может выглядеть не только как праздник на площади, но сначала день двора, день района, потом день города. То есть три дня люди друг с другом знакомятся, общаются и за счет этого проживают, что такое быть жителем Гусева.

Четвертый момент это стратегии развития города. Один из вопросов в анкете горожанина: что ожидает ваш город через 10-20 лет. На первом месте ответ: ничего. На втором месте ответ: надеюсь, развитие, на третьем — разруха и отток молодежи. И такой образ надо, конечно, менять. Но образ будущего нельзя сформировать сидя в кабинете. Его можно сформировать только работая с дворами. ТОСы могут стать партнерами при разработке стратегических программ. Опыт, который ТОС реально проживет, поможет городу сделать эффективные программы. Сейчас ситуация такая: город выделяет бюджет, депутаты за него голосуют, а его никто не выбирает из местных активных сообществ, потому что опыта такого нет, ответственность никто на себя брать не хочет.

После развала Советского Союза двор как общий институт исчез. А это самый первый институт. Где детство у нас проходит? Во дворах. Где у нас подростки сейчас время проводят? Возле всяких бургерных, потому что там вай-фай. Они никому не нужны, на них никто не смотрит. А почему они со дворов ушли? Потому что мы перестали, как взрослые, понимать, что такое двор. У нас акценты сместились в сторону выживаемости, зарабатывания денег. А зачем ты зарабатываешь деньги? Ну, чтоб семье было хорошо. А что такое для семьи хорошо? И тут человек понимает, что семье хорошо, когда вместе, когда обмен опытом, когда обмен эмоциями. Но он до этого вопроса никогда не доходил. У тебя двор есть — а ты ждешь, что город тебе должен построить еще один развлекательный центр, и ты будешь туда ходить, вместо того, чтобы заняться своим двором и вместе с соседями праздник придумать. Ушли традиции, и их нужно перезапустить. И мы не можем сделать это как разовый проект, мы можем сделать проект системный, который запускает новые городские традиции: а у нас в Гусеве так принято, а у нас принято двором собираться и нового человека встречать, знакомиться с ним, поздравлять его подарками, давать ему  как бы справочник, что плохо, что хорошо.

— Получается, если подытожить, что у ТОСа будет сразу несколько функций в перспективе?

— Конечно. Социальная, культурная, пространственная, и, конечно же, управленческая, потому что нужно принимать управленческие решения. Потому что, конечно же, ТОС должен понимать, в первую очередь, за что он отвечает, что является его системой управления. Например, календарь событий, специальных клубов, график ремонта пространства, либо график проектов по благоустройству. Более того, ТОС конечно может перезагружать ЖКХ, потому что сейчас вся система ЖКХ на износе и все управляющие компании, и кто занимается водоотведением, все сталкиваются с проблемой интеграции новых технологий, потому что для новых технологий нужно, чтобы сообщество не противостояло. А у нас люди шапочки из фольги делают, если увидят какую-то вышку сотовой связи. И мы сейчас очень сильно зависим от внедрения новых городских технологий, прежде всего, в ЖКХ, и развитие города напрямую упирается в развитие горожанина, умные горожане создадут умные города. А инновации рождаются из практики. Мы сейчас пробуем в городские игры добавить дроны: дронопрятки, дроногонки. Потому что в государстве сейчас очень развивается тема БПА. Так давайте во дворах подростков учить! И дети будут общаться, будут понимать, если тебе нравится развивать — ты пойдешь в инженеры, тебе нравится гонять — ты пойдешь в пилоты, а тебе нравится управлять — ты пойдешь в менеджеры. Если я в пять лет это попробовал в игре, то я дальше уже эти стратегии начинаю строить. А если мы все сидим, играем в игры компьютерные и реально не получаем ни разу ни ссадину, ни эмоциональную реакцию, то нам кажется, что мы как бы виртуально развиваемся.

— То есть это современные технологии, которые ложатся на традиционные дворовые культуры, да?

— В точку. Которые перезапускают традиционные культуры.

Беседовала Ксения Семенова, фото: Калининградский Институт Урбанистики и пресс-служба администрации Гусевского городского округа.