«Мы хоронили целые деревни»: житель Гусева о служба в Чернобыле

Владимир Логвинович о похороненных деревнях, периоде распада и белых грибах, которые якобы не впитывают радиацию.

В 1989 я в звании майора служил на военной кафедре Ташкентского политехнического института, преподавал инженерную подготовку.

Я не должен был ехать в Чернобыль. От нас поехал другой сотрудник. Получил командировочные и поехал. А в дороге ему вдруг стало плохо, врачи сняли его с поезда. Я уверен, что он… схитрил, скажем так. Вместо него в срочном порядке в Чернобыль направили меня. Я приехал туда в сентябре. Кругом сады, яблоки, груши, черешня… Ветки гнутся, а всё это изобилие не то что есть, трогать нельзя. Из-за радиации, разумеется.

В Чернобыле я служил заместителем начальника отдела оперативной группы Гражданской обороны СССР. Поэтому побывал везде. Мы жили в самом Чернобыле, в шикарной трёхкомнатной квартире вчетвером. Рядом с нами располагался кинотеатр «Сталкер». Штаб группы располагался в бывшем райкоме партии. Рядом с «нашей» квартирой жили сотрудники курчатовского института. Они грибы собирали, сушили, и в Москву с собой возили. Они утверждали, что белые грибы радиацию не впитывают. Не знаю, не пробовал.

Похороненные деревни, «Партизаны» и «Улитка»

Мы хоронили целые деревни. В буквальном смысле. Приезжала техника, выкапывала котлован. Потом все дома деревни, все хозяйственные постройки, всё, сносилось и закапывалось в вырытом нами могильнике. Также в могильниках хоронили всё, что оставалось «грязного» в домах.

Могильник — это не просто вырытая яма, это целое инженерное сооружение. Вырывали котлован, стены обкладывали целлофаном, и так далее. Тут целая технология. Когда могильник заполнялся, его сверху обваливали грунтом. Есть подсчёты, что мои подчинённые вывезли 400 тонн радиоактивного мусора, «грязных» вещей из домов и тому подобного. Период распада радиоактивных элементов, «похороненных» нами в могильниках — от 37 до 240 лет.

Другая наша «точка» — сам «Объект укрытия», саркофаг над взорвавшимся реактором. Там работали два полка, один — химзащиты, второй — инженерный. «Срочников», военнослужащих срочной службы, там было мало. Личный состав в основном — «партизаны», призванные из запаса. Серьёзные мужики. Это был уже тот период, когда в Чернобыль старались брать тех, кому за тридцать, и у кого есть двое детей. Но это старались, а в реальности — как получится.

Первое, что тебе давали в Чернобыле — это накопитель. Маленькое устройство с тремя таблетками. По нему потом высчитывали, сколько радиации ты получил. Люди работали по «улитке». Это такая схема, по которой определяли, сколько времени, на каком объекте человек может проработать, чтобы не «поймать» сильное облучение. На некоторых объ-ектах военнослужащий поработал 45 минут, и всё — марш в расположение части. А на некоторых — одну лопату бросил и свободен весь день, больше нельзя.

После работы

По окончании работы все — офицеры, солдаты, гражданские шли в баню. Каждый день и в обязательном порядке.

У всех у нас была минеральная вода — «Боржоми», «Ессентуки». Сколько хочешь, столько и берёшь. А ещё нас снабжали советской пепси-колой. У меня в кабинете всегда стоял ящик боржоми и ящик пепси-колы. Кормили нас очень хорошо. Приходишь в столовую, отдаёшь свой талон, а дальше — советский «шведский стол», салатов можешь взять сколько угодно. Официально в зоне был сухой закон. Алкоголь — под запретом. А не официально… Конечно, привозили, конечно, выпивали…

Три телевизора на четверых

В «нашей» чернобыльской квартире стояло три цветных телевизора. По тем временам — запредельная роскошь. Иногда мы смотрели их сразу все: по одному — футбол, по второму — фильм, по третьему — новости.

В апреле 1986 года, перед майскими праздниками и перед самой катастрофой, в Чернобыль, который по меркам Советского Союза снабжался очень хорошо, завезли массу дефицитных товаров: машины, телевизоры, холодильники, мебель, шубы… Когда реактор бабахнул, всё это осталось на складах. Склады никто не охранял. Понятное дело, что потихоньку всё это быстро «освоили». Все машины оказались на Кавказе, цветные телевизоры и холодильники тоже «уехали» из зоны…

Возвращение

В 1989 году в зону вернулись 200 местных жителей, ранее отселённых. В основном это были пожилые люди. Конечно, это было нарушение. Конечно, их надо было выдворять за пределы зоны, но… Во всём виновата наша безалаберность. Вернувшиеся рассказывали, что им на новом месте построили дома, которые через год начали просто разваливаться. Жить в них было нельзя. И куда им деваться? Вот они и вернулись. На них просто махнули рукой. Мы привозили им продукты.

Я прослужил в Чернобыле три месяца.